Голосование за ходы

Стеклянный взгляд, ставший обычным явлением со стороны Севрина, когда он не понимал, что при нём говорят другие существа, вновь отразился на лице золотого эльфа. Он смотрел на стражей, а затем человек что-то сказал. Происходящее воину не нравилось, но что именно он не мог объяснить, потому просто дал шпиону затрещину и состроил самый важный вид оскорбленного аристократа, как бы без слов объясняющий, что человек во всём виноват. Например, фактом своего рождения.

– Любопытно, – ответил золотой эльф, раздумывая над словами принцессы. — Может быть нам не следует торопиться с отплытием.

Он задолжал Ниргун добрую услугу. Когда Аэлирен рассказала о полуорках в обществе людей, мужчинах, то теперь Севрин знал, что надлежит сделать, чтобы вернуть охотницу в социум, достойный её душевных качеств. Это было особенно странно на фоне, что воин-хильдо под влиянием Далантана прогнал полукровку, охотнее взяв с собой шпиона. Казалось, всё должно быть наоборот. Если в первом случае служитель Кореллона защищал искру эльфийского мировоззрения, пусть и в столь отличном от них существе, то во втором нисколько не жалел человека.

Встреча с человеческим волшебником произвела на Севрина неизгладимое впечатление. Местные колдуны особенно отличались от лощеных чародеев родины, а бороды и кустистая растительность на лицах людей повергала эльфа в эстетический шок.

– Вот, – Севрин подкинул магу убитого демона. Он никогда не видел подобных существ, но интуитивно понимал природу их происхождения. Это было эссенцией того, с чем он боролся. Золотого эльфа тянуло препарировать существо и досконально изучить его слабые и сильные стороны, но в условиях опасности для принцессы он едва сдержался, чтобы не начать потрошить демона на площади. Удивительно, что ни один из людей вокруг не закричал и не убежал в ужасе при виде беса. Эльфы реагировали на существ извне куда более эмоционально, повергались в ужас. Севрин и сам бы так поступил в глубокой юности, пока Создатель не избрал его хранителем народа. Возможно, если бы летучая мышь оказалась больше, то вначале он успел бы испугаться...

– Магнезит, – золотой эльф тряхнул поясным кошелем, намекая на сделку. – И... – он очень деликатно взял за плечи Сибиллу и поставил перед густыми бровями чародея, демонстрируя место срезанного локона, зажав его двумя пальцами.

– Объясните сэру Ялорику, Ваша Светлость, что нам нужно снять чары ведьм.

Сбоку из-за загона с животными послышалось ржание Снежка. Зловещий смех Василия прервался, когда он от возмущения заохал.

– Ах ты мешок с костями. Тебе п****! – произнес он непонятное северное слово, являвшееся частью местного фольклора. Кровь продолжила заливать белый снег, а Василий припустил на выручку коню. Он перехватил копьё и когда оказался над ржущим Снежком, то произнес какое-то чудовое щелкающее слово перед ударом. Голубое сияние рядом с повозкой наёмников обозначило его приближение.

Вопросов у Василия не осталось, а на враждебные отношения кучки наёмников он серпал напитком из темноты, разве что не похрюкивая от удовольствия.

Вдоволь подкрепившись простой, но вкусной едой, мужчина поблагодарил хозяина за трапезу и отправился гулять среди участников каравана, нашептывая холодным ветрам таинства и заполняя уши странников ледяных пустошей словами, что пронзят их сердца. Троих наиболее уязвимых выбрал Василий этой ночью, как волк выбирает слабую или больную особь.

– Ночь - время, когда он приходит, чтобы пропитать снег вашей кровью. Застывшая, она не обрадует его взор, но усладит разум.

Василий начертал в воздухе таинственный сигил проклятого языка, коснувшись большим пальцем лба первого благословленного.

– Он пожинает плоды наших жизней, подобно собирающему злато дракону. Мы - его злато.

Второй раз повторил Василий безумный символ, даря благословение с маниакальностью вошедшего в транс провидца.

– Сегодня он выбрал теплую кровь, чтобы в будущем пожать её великий урожай.

В третий раз произнес слова Василий, вознося дары нуждающимся.

Обессиленный наёмник уполз в ночь подальше от взоров и света костров, чтобы своей покрытой инеем смуглой кожей зарыться в снег до морозных укусов, и зашептал на оскверняющем реальность языке.



После прогулки наёмник вернулся, чтобы поспать часть смены перед началом собственной вахты, а к моменту её наступления пришел на пост с человеческой кожей и ножом. Усевшись спиной к Рахагу, он разложил кожу сальной стороной и принялся осторожно водить по ней ножом, выделывая до качества свитка и поглядывая по сторонам.

– Рахаг, как думаешь, а тот толстенький - Айзек - он богам служит? – спросил Василий, а про себя прикинул, что из пышки вышло бы много зелий для полета. Лучше, конечно, детей, не отмеченных богами, но ослабленная версия тоже хорошая. Главное в человеке - это правильно растопленный жир.

Гоготнув, Василий пронзил темноту проклятым взором кошачьих глаз, что приносят беду.

У Севрина отлегло от сердца, когда пёс отозвался. Он несколько истерично хохотнул, мотнув головой.

– Глаза тритонов можно.

Взгляд золотого эльфа приковал образ чудовища под волосами. Он инстинктивно отвернулся, но видение ужасного преследовало воина-хильдо, вызывая трепет перед мыслью о подобном существовании.

– Да, хотим, – ответил Севрин, поддержав Сибиллу. Он был согласен с Кармой. Ощущение, словно они сейчас заключат сделку с морской ведьмой, не покидало золотого эльфа.

— Fiat voluntas tua, — ответил Севрин. Он крепче сжал руку Ниргун, когда она впервые испугалась из-за слов Галлиндана. Золотой эльф не понимал грубого языка, который не должен был прозвучать здесь, но он чувствовал что происходит нечто плохое во время диалога. Помощь пришла с неожиданной стороны. Мелиэнар внезапно оказал поддержку. Это позволило Севрину отвлечься от мрачных раздумий о моральных качествах спутников и разочарования, которое приходит с осознанием. Воин иначе взглянул на авариэля и кивнул ему в знак благодарности.

— Это не мудрое решение, лорд Атанварн, ставить нас в пару с Галлинданом. Я против, но на мою лояльность вы можете рассчитывать.

Когда спутники Севрина разошлись, то эльф повернулся к женщине, мрачный, что не смог защитить её от нападок.
— Мне жаль, что тебе пришлось вытерпеть подобное обращение. Я не справился. Знаю, что ты меня не понимаешь, но я все равно хочу тебе это сказать. Дом Далантан никогда не славился тактичностью и добродетелями, а у нас говорят: если плохо сейчас - не всегда же так будет. Позволь мне загладить это недостойное обращение, — воин мягко улыбнулся и играючи коснулся подбородка женщины, надеясь ее развеселись.

Севрин был далеко не глуп и не хотел отпускать Ниргун из соображений безопасности до того как корабль покинет побережье, но в остальном со спутниками он был несогласен.

— Пленница? Она нам плохого не сделала. Скажем, хорошая знакомая.

Севрин качнул головой из стороны в сторону, самодовольно разминая шею, когда заметил как охотно Мелиэнар ввязался в конкурентную игру. Это позабавило золотого эльфа.

Однако, Ниргун он хитро уступил авариэлю. Крылатые эльфы любят кровосмешение, иначе откуда у них крылья?

Вместо этого воин подмигнул Сибилле, чья красота определенно украшала отряд.

— Спасибо, Алинлана. Мои раны уже затянулись. Может в следующий раз.

Тело Адула превратилось в жутковатую тень на камне, словно его никогда не существовало. Аметист от вида подобной магии вздрогнула, но скрыла чувства за дипломатичной улыбкой.

— Меня вы оба устраиваете. В качестве хранителя алмаза, хотя... — Аметист сцепила тонкие изящные пальцы. Она сжала и расслабила их, пытаясь увериться в дальнейших словах. — Полурослики лучше прочих подходят. Говорят, их храбрые сердца способны отбрасывать истинное зло простыми и маленькими ежедневными поступками. Подобное вселяет мужество.

Аметист скоро отвернулась и сдавленно хохотнула. Рука поднялась в согнутом локте, но никто не видел какое движение скрывалось за жестом барда.

— Я буду невероятно рада увидеть вновь цивилизацию. Предлагаю не возвращаться в деревню, а уйти отсюда до ближайшего обиталища у дороги. По преданию никто отсюда не возвращался живым. И мы не вернемся, — она театрально поклонилась, а когда вернулась, то держала в руке замок от дверей. — Пусть боятся. Целее будут. Хочу вас предостеречь. Драгоценные каменья быстро меняют хозяев. За них легко проливают кровь. О нашем задании лучше никогда не рассказывать. Фулгор, поможешь сдвинуть створки, а я закрою замок?

За легкомысленностью и непринужденностью вида бывалого авантюриста менестрель скрывала затаенное волнение, природу которого до конца не понимала.

С благодарностью Аметист приняла сверток. Он был маленький, но это был ценный дар. Несколько секунд менестрель думала, как опуститься на уровень Бриндана. В подобном наряде не сядешь на корточки. И по-восточному на колени тоже. Ботфорты грязные.

— Эх, — издав звуки негодования, бардесса опустилась на одно колено с полуросликом и чмокнула его в щеку. — Просто спас мой день.

Как два теневых работника Бриндан и Аметист были немного в курсе деятельности друг друга, так как находились по одну сторону баррикад. Разные уровни и масштабы не позволяли им сталкиваться. Друг для друга они были как две ускользающие тени. Когда на сцену выходил один, то второй исчезал. Совсем иная роль была у Фулгора, который действовал в открытую и для большинства зоаских дварфов был национальным героем после неудавшегося переворота. И хотя в борьбе за корону Реанаарии проиграли все, то нелюди не теряли надежды добиться положения, когда они не будут в королевстве изгоями.

— Никогда раньше не опускалась перед мужчиной на одно колено, но раз это произошло... — Аметист полуприкрыла глаза, стыдливо посматривая на Бриндана. На её губах играла мечтательная улыбка. — Выйдешь ли ты за меня замуж, Бриндан Бакли? Аха-ха-ха, — Аметист не выдержала держать маску и захохотала.

Когда шутка прошла, а она вдоволь отсмеялась, то за один раз слопала содержимое свертка.
— Вроде здесь три порции. Маленькие, а всё равно чувствую себя троглодитом. Жуть. Костерок это было бы неплохо, но лучше вернемся в деревню, хотя пайки еще на два дня это хорошо. Нам отсюда ещё не понятно как выбираться.

Она заела нервы. Бард шутила и веселилась, но в действительности сильно волновалась, что они все могли заразиться тем, что обитало в этих лесах. Ей было страшно, но она старалась не говорить об этом. Плохие мысли делу не помогут.

— В общем, я готова спуститься вниз. Надеюсь, что там больше нет никаких крыс. Они такие огромные, не удивлюсь, если это они поели всю живность в округе. Простите, приведу-ка я нашего высокородного спутника, — Аметист покинула компанию Фулгора и Бриндана, отыскав созерцающего окрестности аристократа. — Мы готовы выдвигаться. Но прежде, чем мы отправимся дальше, я хотела спросить. Я видела как крысы как будто сговорились между собой и посмотрели на вас. Ваше эльфийское наследие... оно другое?